Аукнулось гулко. На судьбах сказалось.
С рожденья за что обделили, обидели?
По белому свету так много вокзалов!
Так много вокзалов, так мало обителей…

В набитом вагоне, голодном ли, сытом,
подкисленном потом, подслащенном спреем,
над чем-то смеясь и о чём-то жалея,
проедем, промчимся по жизни транзитом.

Дорожные правила не запрещают
на вечные странствия душу обречь,
надсаживать сердце на стыках прощаний
и встреч.



* * *

Когда друзей сомкнётся тесный круг
и от вина затеплятся бокалы,
я соглашусь довольствоваться малым,
чтоб осознать не сразу и не вдруг:

ещё не вечер, и не так он узок,
круг избранных товарищей моих.
Покуда единение храним –
душа светла и дело не в обузу.

И можно ничего не опасаться,
ведь снова подфартит наверняка.
Нам пребывать блаженными, пока
есть окликать кому и откликаться.



Yucca*

Жадный, жаркий ветер с юга,
чуткие колокола.
Это юкка зацвела!
Как мы жили друг без друга?
Это юкка,
это вьюга,
струйный, вспененный фонтан,
водопад изящных линий
или ворох белых лилий –
чтоб влюбиться без усилий
в стельку,
вусмерь,
в драбадан!

*Юкка (Yucca) – субтропическое многолетнее растение из семейства лилейных, с высокими (до 1,5 м) метельчатыми соцветиями из многочисленных белых цветков.



* * *

Подари мне Кара Даг,
Cердоликовую бухту.
Там прибой грохочет: “Ух ты!”,
не уляжется никак.

Неземной воспетый рай:
звёзды, камушки, ракушки.
От подножья до макушки
целиком его отдай!

Обнимая до колен,
там прибой бормочет: “Ох ты!”
А на скалах ливни сохнут –
жадно жаждут перемен.

Легкокрылы отродясь,
над волной летают яхты,
и прибой вздыхает: “Ах ты!”,
от восторга серебрясь.

Просто за руку возьми.
Я без слов тебе поверю:
мир действительно безмерен,
потому что он возник

от любви. Она причина
несказанной красоты.
От нее неизлечимы
поднебесье и пучина,
горы, море, я и ты.

Ты да я, да мы с тобою…
Это все не просто так.
От прибоя нет отбоя.
Подари мне Кара Даг!



* * *

Улицы Брно. Черепичные крыши.
Воздух едва занавески колышет.
Мирно свернулась в проёме окна
черным котом тишина.

Из напряженья ночного молчанья
выйдут на цыпочках воспоминанья.
И от тоски, знакомой такой,
неудержимо потянет домой.

Нам, непутёвым, надо ли много?
Но лишь вернёмся – поманит дорога,
поезд, полей золотое руно,
крыш черепица, улицы Брно.



* * *

Ботик ночного кафе.
Рифы и мели.
Щепка, игрушка, трофей
синей метели.

Ботик несло по волнам
в сумраке улиц.
Помнится, пили до дна
«Киндзмараули».

И доверяли словам,
каждому слову.
Ботик несло по волнам
без рулевого.

Пили густое вино.
Мало-помалу
нам в измереньи ином
всё представало.

Мнилось достичь поскорей
дальнего брега.
Бились огни фонарей
в неводе снега.

В самый разгар января
под парусами
одолевали моря
вне расписаний,

вне географии, вне
здравого смысла.
Истина скрыта в вине
ныне и присно!

Впрочем, вино – не вода,
«Киндзмараули».
Мы не доплыли тогда,
мы утонули.



* * *

Тебе – чтобы тело и тело,
а мне – чтоб душа и душа.
Пойму, наконец, сокрушась,
что в этом всё дело,
что в этом причина разлада.
И надо бы, надо бы, надо
друг друга надежды лишить,
найти утешительный тон.
Пора бы роман завершить
на этой томительной ноте,
Но дело и в том,
что телу – никак без души,
и маетно духу без плоти.



* * *

У дождя знакомый голос.
Ничего, что пустомеля.
Но зато – мели, Емеля! –
всё в муку перемололось.

У дождя знакомый цвет.
Ничего, что застит свет,
но недаром на семь бед
у него один ответ.

И неважно, что ненастье,
и неважно, что печаль.
Он зато знаток и мастер
всласть по дереву стучать.

Но зато на этот раз
ни просить, ни звать не надо –
кто-то свой
случился рядом
не случайно в нужный час.

Кто-то свой
придумал ворох
положительных примет.
У него знакомый голос,
у него знакомый цвет.

У него знакомый вкус.
А для тех, кто невезучий,
про запас, на всякий случай
из дождинок нитка бус.

Из дождинок,
из дождинок,
из дождинок
нитка бус.



* * *

Театральная завеса –
ни отдёрнуть, ни сорвать.
Жизни плохонькая пьеса.
Нам в ней выпало играть.

Все подложно: люди, лица,
сны, событья, имена.
Вот какие небылицы.
Вот какие времена.

Вспомнятся не лица – лики,
миг, что смысла не лишён.
Вспомнится Потоп великий.
Но и он уже прошёл.



* * *

Была возлюбленной и милой,
а нынче – прежней не чета.
Мне гордость спину распрямила
и запечатала уста.

Испытывай на боль, на прочность
и промахам веди подсчёт.
Удачливая, как нарочно.
Всё – по плечу, всё нипочём!

А гордость заломила цену.
Гадай, что в шутку, что всерьёз.
Зато и море по колено.
Зато и весело.
До слез.



* * *

Переиграем наши судьбы.
Дожить бы только, дотянуть бы
до августа, до звездопада.
И много ли для счастья надо? –
Сверчка за кухонной стеной
да пару крыльев за спиной.


на главную